Форпост - 3 - Страница 52

Ваня припомнил товарища Сухова и с теми же интонациями ответил.

— Лучше, конечно, помучаться.

Честно говоря, в число привычек Ивана Маляренко не входило мерянье инструментами с другими мужиками. И даже в баню ходить он предпочитал с женщинами. А там, где это было не возможно (например, в гостях у Серёги Спиридонова) — в баню он ходил в одиночку. Так что полного понимания надо ли стесняться того, что он нынче такой открытый всем ветрам чувак, или, наоборот, есть повод погордиться, у Вани не было. Правда жёны его никогда не жаловались и даже, старательно отводя глаза, по секрету ему шептали, что у него-то с размерами всё тип-топ и вообще — ого-го! Но это же жёны… им на эту тему положено так говорить.

Ополченцы споро примотали руки и ноги Ивана душистыми верёвками к концам креста и, для верности, прихватили петлёй ещё и живот. Ваня снова потянул носом — запашок от этих канатов был уж больно знакомый.

— Конопля?

— Конопля. Не туго?

«Заботливый какой!»

— Нормально. Мужики, а я чего вот прямо так и буду висеть?

— Прямо так и будешь, а что?

Старший ополченец с интересом посмотрел на нестандартного висельника.

— А я слышал, что под задницу ещё это… сидеть чтоб.

— Угу. В задницу можем поставить. Нужно?

Маляренко отыграл назад.

— Да ну. Обойдусь.

— Поднимай!

На помощь к команде установщиков пришли дежурные и десяток мужиков быстро поставил жуткое украшение на невысоком пригорке возле ворот.

— Ну как?

— Да как… — Ваня закряхтел. Старшой, спасибо ему, примотал тушку довольно плотно, так что какую то часть веса удалось с рук снять, но всё равно… — хоть выпрямлюсь, наконец. А то в этой камере — в три погибели.

— Ну, я рад.

Старшой снова с интересом поглядел на тощего клиента. Одна рука его была туго забинтована, а левый глаз заплыл хронической опухолью. Опухоль сочилась кровью и выглядела довольно мерзко. Весь правый бок и предплечье у этого человека были милого зеленовато-фиолетового цвета.

«Досталось ему»

Мужчина нервно оглянулся на сидевшего позади креста Василия. О тюремной пещере безопасников в городе ходили жуткие слухи.

— Проваливай. Нечего тебе тут…

Васька лениво махнул рукой и завалился подремать. На востоке, над морем, показался краешек солнца.

— Ого! Ой! Мама!

Девушка, вышедшая с пустыми вёдрами из пещеры, сначала во все глаза уставилась на Ивана, потом трогательно покраснела, пискнула и, бросив вёдра, убежала внутрь горы.

Маляренко расстроился окончательно.

«Баба, да ещё с пустыми вёдрами. Денёк будет так себе»

Сразу после этого, резко, рывком заболели руки.

«Тьфу ты!»

— Чего там стряслось?

Из пещеры выбралась невысокая плотная женщина в косынке. Вид у неё был боевой.

— Чего… ого!

Баба тоже округлила глаза. Часовые на стене прекратили ходить и с любопытством ждали продолжения. Маляренко, висевший в позе а-ля морская звезда, тоже с интересом наблюдал за реакцией женщины. Круглые глаза бабы злобно сузились, а лицо налилось кровью.

— Васька! Сукин кот! Ты чего тут устроил?! Засранец ты эдакий! Вывесил, тут, понимаешь — девочек моих засмущать решил!

Тот факт, что рядом с ней висел распятый человек, бабу, по всей видимости, не интересовал абсолютно.

— Прикрой немедля!

Ваня скосил глаз. За спиной у «бригадирши» торчала стайка юных созданий, которые внимательно его изучали. Баба это тоже заметила.

— Ну брысь отсюда!

Так Ваня обзавёлся короткой юбкой.

— Ну что, красавица, так лучше?

Давешняя баба, несущая вёдра с водой, сделала вид, что висельника не существует. Висельник обиделся.

«Да и пошла ты! Больно-то как, ёлы-палы!»

В нос Ване попал лучик и мужчина громко чихнул. Тело дернулось, и Иван непроизвольно ругнулся.

— Извините, ради Бога. Вырвалось.

Мимо сновали туда-сюда люди, одетые в однообразные серые одежды. Женщины все, как одна были в платочках «по-колхозному» и в мешкообразных сарафанах, а мужчины — в штанах и рубахах. Из соседней пещеры раздались команды и на улицу стройной колонной вышли, по-видимому, рабы. Почти голые и скованные одной длиннющей цепью. Примерно три сотни человек построились в квадрат и остановились. Из остальных пещер валом повалили местные жители.

«Чего это они в такую рань?»

На стене, на маленькой площадке над внешними воротами возникла кругленькая фигура в рясе.

«Ага. Понятно»

— Братья и сестры…

Поп произнёс краткую зажигательную речь о вреде пьянства и дал команду на молитву.

«Ни хрена ж себе!»

Тысяча человек, включая рабов, хором и без запинки оттарабанили текст. Это было весьма впечатляюще. Хор гремел на всю округу, заставляя метаться по горам эхо.

К завтраку отец Илия с удивлением заметил, что обычной очереди у кухни не наблюдается. Батюшка вышел из кельи и осмотрел общежитие. Народу не было никого.

— Батюшка! Батюшка!

В пещеру влетел Васька. Глаза у него были виноватые.

— Он там. Это…

У центрального входа царило столпотворение. Каждые две-три минуты толпа взрывалась хохотом и криками.

— Чего там? Чего там?

— Батюшка, он там АНЕКДОТЫ РАССКАЗЫВАЕТ и частушки похабные поёт!

Висеть было скучно. Совсем скучно.

— Э, братан, погоди! Закурить есть? А выпить?

— Чего? — Часовой выпучил глаза.

— А хочешь, анекдот расскажу? Нет? Ну, тогда слушай…

Откуда что взялось. Из каких глубин памяти. Анекдоты из уст Ивана сыпались один за другим. Сначала его никто не слушал — все бежали по своим делам и на покойника внимания не обращали. Но потом зацепило. Сначала стали ржать часовые на стене. Потом, на шум, из пещеры выползло несколько болезных. В бинтах и в лубках. А потом вокруг них сама собой наросла остальная толпа.